При сохранении этой страницы помните: текст лекции по данной теме продолжается на других электронных страницах.
|
Тема 1. Истоки современной российской культурной традиции§ 5. Первое произведение русской литературы. Первый памятник общественной мысли и национального самосознания
1. Первое произведение отечественной литературы«Слово о Законе и Благодати» — древнейшее произведение оригинальной (непереводной) русской литературы, текст которого дошел до нас в целом виде. Его автора, митрополита Илариона Д.С. Лихачев считает первым русским писателем (нужно отметить, что древнерусская литература не делилась на «художественную» и «нехудожественную», ораторское искусство также входило в сферу эстетики.). Вот что пишет академик Д.С. Лихачев о генезисе русской литературы: «(Русская) Литература возникла внезапно. Скачок в царство литературы произошел одновременно с появлением на Руси христианства и Церкви, потребовавших письменности и церковной литературы … Если считать, что христианство не могло быть введено на Руси без широко развитой письменности, без книг, необходимых для совершения богослужения, для монастырской жизни, без переводов на понятный для русских литературный язык, то мы с уверенностью можем отмечать тысячелетие русской литературы в восьмидесятых годах нынешнего столетия» (прим. — т.е. одновременно с 1000-летием Крещения Руси, праздновавшимся в 1988 г.) (Д.С. Лихачев. «Великий путь. Становление русской литературы XI—XVII веков», 1987 г.) «Слово и Законе и Благодати» было произнесено не позднее 1049 г. Более древних произведений древнерусской литературы (собственно древнерусских, непереводных), дошедших до нас в своем первоначальном виде, наука не знает. Кроме этого, «Слово о Законе и Благодати» важно для отечественной культуры и тем, что является первым памятником формирующегося национального самосознания, где на смену племенному мышлению (напомним, еще в X веке восточные славяне осмысляли себя как «поляне», «древляне», «северяне» и др. племена) приходят новые представления и понятия: «Русский народ», «русская земля» — в современном смысле этих слов. «Все „Слово о Законе и Благодати“ Илариона от начала до конца представляет собой стройное и органическое развитие единой патриотической мысли» (Д.С. Лихачев). Наша задача — рассмотреть те основания, на которых происходит формирование новых представлений — о едином русском народе и единой русской земле. Примечание: древнерусская орфографическая норма «Иларион» принята в современной науке в отношении автора «Слова…» 2. Истоки национального самосознания: «Слово о Законе и Благодати» как первое отечественное произведение, посвященное русскому народу и его историческим судьбам«Слово о Законе и Благодати» написано Иларионом, митрополитом Киевским (XI век), современником и ближайшим сподвижником Ярослава Мудрого, первым и долгое время единственным главой Русской Церкви — русским (а не греком) по национальности. (Предположительно, это торжественная проповедь на Пасху, о чем свидетельствуют характерные особенности текста — начинается со слов пасхального евангельского чтения, много цитат из пасхального богослужения, на пасхальную тему). Главная тема «Слова…» — это Крещение Руси, и та сущностная перемена в жизни русского народа, которая произошла с принятием Крещения. Для первых веков русской литературы Крещение Руси было главнейшим событием национальной истории, не сравнимым ни с какими иными событиями. С точки зрения древнерусской культуры это было начало новой эры в жизни русского народа. И Иларион как раз и раскрывает новый «статус» русского народа как народа христианского; корни «русской идеи» закладываются уже в этом произведении. Одна из тем «Слова…» — прославление русского народа, осмысление его места среди других, более древних культур и цивилизаций. Некоторыми учеными предполагается культурно-полемический подтекст (ответ на притязания Византии на культурно-политическое главенство; по другой версии, идея достоинства и собственного величия как отражение и подчеркивание достигнутой культурной и политической независимости от Хазарского каганата, в течение столетий (до девятого века) имевшего власть над русскими землями). Полное название «Слова о Законе и Благодати» Илариона: О Законе, через Моисея данном, и о Благодати и Истине через Иисуса Христа явленной, и как Закон отошел, а Благодать и Истина всю землю наполнили, и вера на все народы распространилась, и до нашего народа русского (дошла). И похвала князю нашему Владимиру, которым мы крещены были. И молитва к Богу от всей земли нашей. Примечание: «Закон» как имя собственное — синоним ветхозаветной иудейской религии; противопоставление «Закона» и «Благодати» здесь означает противопоставление так наз. «Ветхого завета» (жизни до Христа) и Нового завета (начала Царства Божия), т.е. — «ветхого» (дохристианского) и нового в жизни крестившегося русского народа. Противопоставление старого и нового этапов, появление исторической перспективы в самосознании пронизывает все «Слово…»: Ведь вот уже и мы со всеми христианами славим Святую Троицу… И уже не идолослужителями зовемся, но христианами; не лишенными надежды, но уповающими на Жизнь Вечную. И уже не капища сатанинские воздвигаем, но Христовы церкви созидаем. Уже не закалаем друг друга (в угоду) бесам… Ибо когда опустела и высохла земля наша, когда идольский зной иссушил ее, внезапно потек источник евангельский, напояя всю землю нашу. Когда мы были слепы и истинного света не видели, но во лжи идольской блуждали, к тому же были глухи к спасительному учению, помиловал нас Бог, и воссиял в нас свет разума, чтобы познать Его. И когда мы были подобны зверям и скотам, не разумели, (где) правое, (где) левое, и земному (душой) прилежали, и нимало о небесном не заботились, послал Господь и нам заповеди, ведущие в Жизнь Вечную, по пророчеству Осии: «скажу не Моему народу: „вы Мой народ“, а он скажет Мне: „Ты Господь Бог наш!“» Примечание: «не разумели, (где) правое, (где) левое» — здесь: не различали «правый», «праведный» путь и ложный путь, Добро и зло. (о различении добра и зла как свойстве человеческой личности см. в п. 3 § 3 темы 1). Примечание: Та же мысль о сущностной перемене всей жизни после Крещения обнаруживается и в «Повести Временных Лет», в ее фрагментах, связанных с Крещением Руси (они считаются древнейшим пластом ПВЛ). В этих фрагментах, в отличие от «Слова о Законе и Благодати», мысль о новой жизни русского народа не обобщается философски, а иллюстрируется рассказом о Крещении Руси и конкретными историческими примерами из жизни новокрещенного русского народа. В этих сказаниях отразилась разительная перемена в жизни русских людей — князей, простых воинов, которые, отбросив прежний образ жизни, воплотили в жизнь новые идеалы. Вот княгиня Ольга — сначала, если верить сказаниям, мстительная и властная, — меняется на глазах. Вот князь Владимир, Креститель Руси — как и любой воитель древности, не особо ценивший чужую жизнь — после крещения остерегается казнить даже самых страшных преступников, боясь нарушить евангельскую заповедь о любви к «ближнему» (а в евангельском понимании «ближним» является для нас любой человек). Вот сыновья Владимира Борис и Глеб жертвуют собой, лишь бы не становиться участниками братоубийственной войны — на самом деле весьма обычной для русских князей-феодалов XI—XIII вв., но неприемлемой для христианина (отказавшись во имя христианского идеала участвовать в войне за отцовский престол (которая была совершенно естественной нормой поведения для их предков, да и для современников), братья добровольно обрекли себя на смерть мучеников). Такие примеры можно встретить и позже: напр., Владимир Мономах прощает убийцу своего сына, и это не удивительно, потому что для себя самого Мономах нормы поведения искал не в традициях окружающего общества, а в Библии, в Псалтири (см. п. 2 § 3 темы 1). Д.С. Лихачев писал: «Соединение богословской мысли и политической идеи создает жанровое своеобразие „Слова…“ Илариона. Традиционное противопоставление двух заветов (Ветхого и Нового, т.е. Закона и Благодати) — это только основа, на которой строится его определение исторической миссии Руси», (и т.о. полемико-публицистическое содержание произведения неотделимо от богословского). «… (согласно Илариону) Русскому народу принадлежит великая историческая миссия. Патриотический и полемический пафос „Слова…“ растет, по мере того как Иларион описывает успехи христианства среди русских.» «Все „Слово о Законе и Благодати“ Илариона от начала до конца представляет собой стройное и органическое развитие единой патриотической мысли. Замечательно, что эта патриотическая мысль Илариона отнюдь не отличается национальной ограниченностью. Иларион все время подчеркивает, что русский народ только часть человечества». «Иларион указывает, что Евангелием и крещением Бог „все народы спас“, прославляет русский народ среди народов всего мира и резко полемизирует с учением об исключительном праве на „богоизбранничество“ только одного народа …» «Иларион прославляет Русь и ее просветителя — Владимира, — излагает учение о равноправности всех народов. История Руси и ее Крещение изображены Иларионом как логическое следствие мировых событий». Д.С. Лихачев. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. Д.С. Лихачев (и др.). Великая Русь: История и художественная культура X—XVII века: Славяно-византийский свод. 1994. Описывая «Слово…», Лихачев постоянно подчеркивает «патриотический подъем» и «патриотическое одушевление» его автора. Одна из тем «Слова…» — прославление русского народа, осмысление его места среди других, более древних культур и цивилизаций. Русь неоднократно, косвенно или прямо, сравнивается с другими странами, подчеркивается ее равное достоинство: Из «Слова…» «Хвалит же хвалебным гласом римская страна Петра и Павла, от них уверовавшая в Иисуса Христа, Сына Божия, Азия и Эфес, и Патмос — Иоанна Богослова, Индия — Фому, Египет — Марка. Все страны, и города, и народы чтут и славят каждый своего учителя, научившего их православной вере. Похвалим же и мы, <...> великого князя земли нашей Владимира, внука старого Игоря, сына же славного Святослава… Не в худой и неведомой земле владычество ваше, но в Русской, о которой знают и слышат во всех четырех концах земли. … Не к несведующим пишем, но к довольно насытившимся сладости книжной, не к враждующим с Богом иноверным, но к самим сынам Его, не к чуждым, но к наследникам Царства Небесного». До Крещения Руси, до появления христианской культуры с ее библейским представлением об историческом измерении бытия невозможно было представить, чтобы Русь (еще полвека назад не знавшая письменности) оказалась упомянута в контексте таких древних цивилизаций, в контексте мировой истории и географии. 3. Религиозные основы патриотической мысли в «Слове о Законе и Благодати»В чем же именно заключается и на чем основывается эта патриотическая идея Илариона, в чем величие нового положения русского народа, и в чем его историческая миссия? Чтобы раскрыть суть патриотической мысли Илариона, необходимо сначала раскрыть его богословскую аргументацию. Итак, согласно Илариону, основа нового «статуса» русского народа — Крещение. Но на чем именно основан этот «статус»? Иларион пишет: Столь помиловал Благой Бог человеческий род, что, будучи людьми по плоти, через Крещение и добрые дела причастниками Христу и сыновьями Богу становимся (Евр. 3, 14). Ибо, как сказал евангелист: А тем, которые приняли Его (т.е. Сына Божия), верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые … от Бога родились (Ин. 1, 12—13) Святым Духом в святой купели… Итак, будучи чуждыми, мы людьми Божиими нареклись и, бывшие врагами, мы сынами Его прозвались. Однако эта идея, поднимающая человека на самую высокую ступень, необычна и непонятна для дохристианского сознания. Чтобы понять эту идею Илариона, нужно обратиться к самому тексту «Слова…». Смысловой кульминацией «Слова…» является объяснение автором того, как именно и почему возможно человеку и целому народу получить высшее — божественное — достоинство. Для этого Иларион напоминает слушателям одну из основных истин православного вероучения — учение о Богочеловечестве Христа (т.е. о Христе как Воплощенном Слове Божием, одном из Лиц (т.е. Личностей) Святой Троицы; выражения «Слово Божие» и «Сын Божий» в христианстве являются синонимами). Это учение о соединении и примирении в Личности Иисуса Христа двух начал — Божественного и Человеческого — оказывается основой всей аргументации Илариона, всей его картины мировой истории. Вот что пишет Иларион о Христе: Ибо как человек утробу материнскую тяготил и как Бог изшел, девства не повредив. Как человек повит был пеленами — и как Бог волхвов звездою вел. Как человек возлежал в яслях — и как Бог от волхвов дары и поклонение принял. Как человек, обнажившись, вошел в воду (прим: крестился в Иордане) — и как Бог от Отца свидетельство принял: Сей есть Сын Мой возлюбленный (Мф. 3, 17). Как человек постился сорок дней и взалкал — и как Бог победил искусителя. Как человек Лазаря оплакал — и как Бог воскресил его из мертвых. Как человек распят был — и как Бог Своею властью сораспятого с Ним впустил в рай. Как человек, уксуса вкусив (прим: на кресте), испустил дух — и как Бог солнце помрачил и землю потряс. Как человек во гроб положен был — и как Бог ад разрушил и души освободил. Как человека запечатали (Его) во гробе — и как Бог исшел, печати целыми сохранив. Как человека тщились иудеи утаить Воскресение (Его), подкупая стражей, — но как Бог узнан и призван во всех концах земли. По выражению одного христианского богослова, «Бог стал человеком, чтобы человек мог стать богом»: в этом христианство и видит смысл того, что «Слово Божие» воплотилось, приняло «человеческую плоть», т.е. человеческую природу. В Православии это означает, что теперь человек по своему существу может стать близок Богу настолько, насколько один человек может стать близок другому человеку — и это стало возможно благодаря Богочеловечеству Христа. Согласно Православию, через Богочеловека Христа для каждого человека открывается возможность соединиться с Богом (это и описывается термином «Благодать»). Вот как описывает это Иларион: … (Бог) Через Сына Своего все народы спас, Евангелием и Крещением вводя их в обновление ново-бытия, в Жизнь Вечную. Ибо Закон — предтеча и слуга Благодати и Истины, Истина же и Благодать — служители Будущего Века, Жизни Нетленной … Ведь Моисей и пророки о Христовом пришествии поведали, Христос же и апостолы Его — о воскресении и о Будущем Веке… Крещение сынов своих провождает в Жизнь Вечную… Примечание: «Будущий Век», «Жизнь Будущего Века», «Жизнь Вечная», «Жизнь Нетленная» — в церковнославянском синонимы «Царства Божия». Итак, вот ход мысли Илариона (и вообще православного учения): непосредственное присутствие Бога («силы Божией», «Благодати») в человеке возможно лишь после примирения и соединения Божественного и Человеческого в лице Богочеловека Иисуса Христа (см. выше: «Благодать и Истина — через Иисуса Христа»). А, поскольку человек может соучаствовать в жизни другого человека, то христианин — это, собственно, человек, живущий по образу Христа, и, с точки зрения Православия, тем самым получающий возможность участвовать и в Божественной жизни. Но ведь присутствие в человеке «Благодати» — это и есть начало того состояния, когда «будет Бог все во всем», что в христианстве и называется «Царством Божиим». Поэтому «вочеловечивание» Слова Божия, с точки зрения Илариона — ключевое событие мировой истории, начало ее нового этапа (называемого «Новым заветом»); в русской истории этот этап начинается с Крещения Руси. Именно поэтому без учения о Богочеловечестве Христа не понять то, как осмысляли историю Руси русские мыслители Средневековья. Вообще вся мировая история предстает здесь как путь человечества к единению с Богом, и исторический путь собственного народа средневековый книжник осмыслял в этом же контексте. Главный образ в «Слове…», который служит пониманию исторических судеб русского народа — это образ Воскресения, поскольку именно с Воскресением Христа связано представление о «ново-бытии», об обновлении мира, т.е. о новой жизни (с Богом и «в Боге»). Вот что Иларион говорит о князе Владимире и русском народе: Князь наш с ризами ветхого человека сложил тленное, отряхнул прах неверия и вошел в святую купель (т.е. крещальную купель), и возродился от Духа и воды, во Христа крестившись, во Христа облекшись. И вышел из купели обеленным, став сыном нетления, сыном Воскресения, имя приняв вечное, именитое в поколениях и поколениях — Василий, коим вписан он в Книге Жизни, в вышнем граде, в нетленном Иерусалиме…. <Из молитвенного обращения к Владимиру:> Радуйся, апостол во владыках, не мертвых телами воскресивший, но нас, душою мертвых, умерших от недуга идолослужения, воскресивший. Ибо твоею (волей) ожили и жизнь Христову познали. Скорчены были бесовской ложью, но твоею (волей) выпрямились и на путь жизни вступили… Итак, полемико-публицистическое содержание «Слова…», а именно представление о переменах в жизни русского народа, о его особой исторической миссии (его «избранничестве») и его равном достоинстве с другими великими народами той эпохи — основывается на следующих положениях:
«Один из Троицы в двух естествах — Божестве и человечестве. Совершенный человек по вочеловечению …, но и совершенный Бог по Божеству (а не простой человек), явил на земле Божественное и человеческое». Мы видим, таким образом, что русская идея исторически формировалась именно как религиозная идея. Напр., заглавие одной из древнейших русских летописей («Новгородской Первой») начинается так: «Летописание Земли Русской, како избра (т.е. как избрал) Бог страну нашу на последнее время». Однако эта христианская «богоизбранность» не имеет ничего общего с исключительностью или элитарностью; напротив, именно Христианство впервые в мировой истории провозгласило идею равенства народов (на новом, христианском, основании): «во Христе нет ни Еллина, ни Иудея, …, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:11) — в то время как в древности в любой культуре естественным было представление об исключительности собственного народа и «второсортности» остальных (ср. античное отношение к «варварам»). Сам Иларион постоянно подчеркивает равенcтво всех народов перед лицом Высшей Истины: И Христова Благодать всю землю объяла и, как вода морская, покрыла ее… Ибо вера благодатная по всей земле распространилась и до нашего народа русского дошла. 4. Система нравственных ценностей «Слова о Законе и Благодати»«Слово о Законе и Благодати» прекрасно раскрывает свойственное православной культуре отношение к морали. Лучший способ познакомиться со взглядом православных людей на вопросы нравственности — обратиться к приведенному Иларионом противопоставлению «Закона» и «Благодати» (важнейшему для всех христианских культур). Оппоненты христианства в современной культуре нередко особый упор делают на критику таких образов и понятий, как «страшный суд», «наказание за грехи» и других понятий, связанных с «нравственным долгом». Однако необходимо помнить, что именно Христианство первым отвергло взгляд на отношения Бога и людей как на систему наказаний и поощрений, и взгляд на людей, как на «должников» и «подданных» Бога. Для Илариона все люди — любимые «сыны Божии», точнее, могут стать ими — «по благодати» (см. цитату выше). Для Илариона нравственность как «система запретов и наказаний» (т.е. как «закон») — это прошедший этап, этап «Ветхого (т.е. устаревшего) завета», который для Илариона уже преодолен. Примечание: Слово «Закон» здесь употребляется как имя собственное — это не закон вообще, а конкретный свод ветхозаветных (библейских) моральных и религиозных запретов, в основе которого «Моисеев закон», в частности знаменитые 10 заповедей, т.е. ядро ветхозаветной религии; но в принципе любая до-христианская нравственная система является «сводом запретов», т.е. носит характер «закона». «Системе запретов и наказаний» в Православии противопоставлена «Благодать» — «непосредственное Божественное присутствие» в человеке, которое в идеале становится его «второй природой» и определяет его нравственное поведение (напомним, что это непосредственное присутствие Бога в человеке, согласно Евангелию, цитируемому Иларионом, воможно только «через Иисуса Христа» — см. полное название произведения выше). Именно эта божественная сила в человеке дает человеку силы быть нравственным (т.е. начать новую жизнь, возвыситься над «естественным поведением», т.е. инстинктами и соответствующими инстинктам нормами поведения, напр, в случае первых русских святых Бориса и Глеба — «подняться» над бывшими нормой в XI веке феодальными «усобицами», т.е. войнами, основанными на эгоистических интересах князей и их дружин). Таким образом, Христианство отвергает взгляд на нравственность как на систему запретов, и предлагает новую нравственность, основанную на образе Христа: нравственность как способ изменения, улучшения, преображения собственной природы человека, нравственность как способ «стать Образом Божиим» (и т.о. соединиться с Богом). У Илариона «добрые дела» стоят в одном ряду с Крещением (сравните: «будучи людьми по плоти, через Крещение и добрые дела причастниками Христу и сыновьями Богу становимся»), т.е. они — способ соучастия в жизни Бога, они — проявление новой жизни «сынов Божиих». Говоря современным языком, «мораль», т.е. добродетельная, нравственная жизнь в Православной культуре — это не зарабатывание награды, не выслуга, а проявление «новой жизни» (т.е. Царствия Божия, где «будет Бог все во всем», см. об этом п. 2 § 4 темы 1) уже сейчас (сравните у Илариона: «Благодатию не оправдываются, а спасаются… а спасение — в Будущем Веке»). Мораль в Православной культуре — это устройство своего внутреннего мира (т.е. своего поведения) в соответствии с «природой Царства Божия», это стремление к тому, чтобы Добро стало «собственной природой» человека. Каковы же эти «закономерности жизни Царства Божия», каково же содержание этой «новой морали»? Хорошо известен главный «закон новой жизни»: «Бог есть Любовь» (1 Ин. 4: 8, 16). Нравственное отношение христианина к Другому и к миру — это, в некотором смысле, взгляд на мир и на человека «глазами Бога», т.е взгляд, полный любви и добра (так как «Бог есть Любовь»). Очевидно, что вся система нравственных ценностей в православной культуре представляет собой не свод норм (они нужны, но недостаточны), а своеобразный путеводитель, ведущий к идеалу. Примечание:Таким образом, христианское отношение к Другому человеку — это не просто терпимость, основанием которой служат отрицание какого бы то ни было общего для всех, высшего закона и собственный эгоизм как высшая ценность (что приводит к признанию «прав» чужого эгоизма и признанию «равенства эгоизмов»); в основе такой терпимости — эгоистическое безразличие к Другому; христианское отношение к Другому — это признание единого для всех, высшего «закона Любви», т.е. признание общих для всех законов нравственности, в основе которых лежит идеал Любви каждого к каждому. «Добрые дела» (о которых пишет Иларион — как о способе стать «сынами Божиими») имеют смысл в христианстве только как проявления Любви. И, в соответствии с самим этим идеалом Любви, христианское отношение к человеку — это не осуждение его за «нарушение закона», а Прощение. Прощение — это главный принцип взаимоотношений между людьми и между Богом и Человеком с точки зрения Православия. Этика православной культуры — это этика Любви и Прощения. В русской классической литературе это отразилось, напр., в романе «Преступление и Наказание»: «наказание» в этом романе — это, в общем, еще только обычный «человеческий» ответ на преступление, ведь, хотя Раскольников и признал себя преступником, понесенное наказание не приносит герою облегчения. Роман заканчивается тогда, когда Раскольников открывает для себя Евангелие и евангельскую весть о прощении и спасении. Примечание: Однако для того, чтобы до конца понять суть православного взгляда на нравственность, нужно помнить, что прощение — это не просто юридический акт (такое понимание свойственно как раз до-христианской морали, морали-«закону»). В отличие от любого юридического акта, прощение касается не «прав», а самой сути человека. Поэтому невозможно быть прощенным тому, кто не желает быть прощенным, т.е. невозможно насильно дать его личности ощутить себя примиренной, в единстве с другими. Состояние отчужденности с точки зрения православной культуры и является высшим наказанием для личности. Проиллюстрировать это можно элементарным примером из психологии: человек, отказывающийся мириться с близкими (напр., ребенок, не желающий просить у родителей прощенья из желания самоутвердиться), в этот момент, однако, не чувствует внутреннего удовлетворения, не испытывает радости, счастья, каких-либо положительных эмоций, скорее, напротив (хотя желание самоутвердиться и заставляет его оставаться при своих негативных ощущениях). И когда тексты православной культуры используют традиционные и поэтому общепонятные образы «наказаний за грехи» или «вечных мук», то — согласно объяснениям богословов, т.е. в «новозаветной», христианской интерпретации этих образов — имеются в виду именно эти внутренние мучения самой личности, но уже возведенные в «абсолютную степень» вечности и бесконечности (условно их можно назвать «чуждостью Любви»). Следующая лекция:Тема 2. Нравственные и общественные идеалы эпохи становления русского (Московского) государства (XIV—XV века) |
© А.Б. Пивоваров. При использовании материалов настоящего авторского курса обязательна ссылка на источник